ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ ФОРМЫ
Форма не столь понятна, как принято думать. У формы есть явная и тайная жизнь, и наша цель — выяснить их взаимосвязь.
Форма интригует. Она отвечает не только за социальное «я» человека, но и за
формирование его внутреннего «я». Форма посылает разные сигналы — некоторые
из них ясны, другие неочевидны, и часто именно подсознательные сигналы
делают форму столь привлекательной. Эта смесь сигналов представляет собой
комбинацию различных команд — запрещающих и побуждающих к действию. Правила,
относящиеся к форме, в высшей степени детализированы, а их знание и
понимание — важнее самих «реальных» элементов формы.
«Оксфордский словарь английского языка» дает такое определение форменной
одежды:
Неизменная по характеру и форме; постоянная; соответствующая одним и тем
же стандартам или правилам; одежда, носимая членами одной группы, например
военными, моряками, полицейскими.
Эту «расшифровку» никак нельзя назвать исчерпывающей, поскольку она не
позволяет уловить целый ряд важнейших смыслов, связанных с понятием
«униформа». Прежде всего — ее неоднозначный характер.
Язык тела, на котором говорит форма, содержит ряд противоположных смыслов,
которые условно можно разделить на две группы. К первой группе относятся:
дисциплина, конформизм, рациональность, сексуальная невинность, ко второй —
спонтанность, индивидуальность, экспрессивность, сексуальная
раскрепощенность.
У формы, на первый взгляд знаменующей порядок, традиционализм и дисциплину,
вместе с тем есть и совсем другая ипостась, связанная с нарушением правил,
наказанием, позором. Многие вспомнят случаи из жизни, связанные с этой
двойственной природой формы, заставлявшие испытывать чувства унижения или
гордости, растерянности или радости непослушания. Зачастую анекдоты о людях
в униформе относятся к эпизодам, связанным с формированием личности —
главным образом нарушением нормативных кодов, бунтом, различным пониманием
одних и тех же вещей и понятий.
В этой книге я использую подход Марселя Маусса, который в своих
исследованиях языка тела применяет «тройственную точку зрения». По мнению
ученого, социальную роль человека определяет совокупность социологических,
психологических и биологических параметров5. Языку тела учатся — в нем нет
ничего естественного, он представляет собою случайный результат культурных
особенностей и исторической изменчивости, утверждает Маусе. Нашей второй
натурой становятся навыки, полученные путем подражания.
Понять язык тела можно, изучая форму: ведь ее «призвание» и состоит в том,
чтобы выражать определенные конструкции языка тела. Форменная одежда
исключительно эффективный индикатор правил поведения, позволяющий
отслеживать самые разнообразные «сигналы». Так, галстук символизирует
скованность, аккуратность, публичную сторону личности, в то время как выбор
цвета и рисунка, ширины и узла галстука может указывать на различные
социальные и культурные модели. Галстук-бабочка подчеркнет артистический
темперамент, а шейный платок — изнеженность. Важно, чтобы носитель и
наблюдатель пользовались общим кодом, относящимся к данному предмету, только
тогда галстук — или любой другой элемент формы — может «работать» социальным
маркером. Например, традиционно в англосаксонских странах (таких как Англия,
Австралия и Новая Зеландия) хирурги пользовались обращением «мистер» вместо
более престижного «доктор». При этом они предпочитали носить не
галстук-самовяз, а галстук-бабочку, ассоциирующийся с кругом знатоков
искусства. В наше время англосаксонские хирурги возвращаются к обращению
«доктор», а от галстуков-бабочек отказываются. Прежде всего это связано с
тем, что их профессиональный статус снизился и им требуются не абстрактные
ассоциации, а реальный титул для успешной конкуренции в медицинской сфере.
Форма позволяет точно определить принадлежность к различным группам,
организациям и институтам. Вместе с тем коды, заложенные в форме, могут
пониматься превратно или не полностью. Иногда информация, которую сообщает
форма, кодируется с помощью «сбоев» неправильной формы, неправильного
ее ношения, смешивания несовместимых кодов и т. д. Я вспоминаю разговор
между немецким финансистом и швейцарским банкиром о том, что двоюродный брат
последнего не продвигается по службе в банке. «Дело в том, что он всегда
носит коричневые костюмы», — сказал банкир. «Разве он не знает, что носить
нужно только черные или темно-синие костюмы?» — удивился финансист, как
будто неправильный выбор костюма — достаточное объяснение профессиональных
неудач.
ОБУЧЕНИЕ И СОПРОТИВЛЕНИЕ
Правила ношения формы нередко становятся гласной или негласной частью общего
образовательного курса. Уже в школе необходимость следовать предписанным
правилам заставляет воспринимать форму как нечто естественное. Так, Оукли
описывает годы своего обучения в школе-интернате следующим образом:
Дети не умеют выражать свой опыт на языке взрослых, это приходит только с
возрастом. В юности школа казалась нам реальностью, нормой, единственно
правильным миром. В этом была ее сила. Потом моя мать часто говорила нам:
«Почему вы не рассказывали мне о том, что там творилось?» И правда, почему
мы ничего не рассказывали? (Okely 1993, 95)
Какими способами прививается эта школьная реальность, показывает уже то, как
насаждается школьная форма. Так, до 1970-х годов в государственных школах
Австралии регулярно проверяли, надевают ли девочки поверх трусов
обтягивающие штанишки. Дотошность некоторых школьных правил кажется просто
абсурдной. Рассмотрим, например, текст под названием «О внешнем виде» — свод
установлений, выпущенный одной из австралийских частных средних школ:
Колледж ожидает от учеников выполнения определенных правил ношения формы.
Рубашки должны быть заправлены, верхняя пуговица под галстуком застегнута,
длинные носки с подвязками следует носить с шортами. Школьники должны быть
подстрижены в соответствии с правилами, принятыми в Колледже. Ученики
старших классов обязаны умываться каждый учебный день. Все предметы одежды
должны находиться в хорошем состоянии. Головной убор является частью формы и
носится постоянно — в особенности на открытом воздухе и на переменах.
Соблюдение правил гигиены является важной частью школьной жизни. Хорошие
привычки должны вырабатываться с ранних лет (Правила ношения формы в средней
школе Св. Иосифа в Грегори-Террас, Брисбен).
С ранних лет вырабатывается и склонность к нарушению подобных правил,
несмотря на их подспудное признание и угрозу наказания — вплоть до
исключения. Школьники укорачивают юбки, надевают не те носки, ослабляют узлы
галстуков, сплющивают шапки, бреются наголо, надевают ювелирные украшения,
накрашивают ногти... Форма, в свою очередь, позволяет эффективно следить за
усвоением языка тела, а также быстро идентифицировать и изолировать тех, кто
не справился с этой задачей.
Как отмечалось выше, форма может знаменовать и дисциплину и спонтанность, и
конформизм и индивидуальность, и невинность и раскрепощенность. Традиционная
причина ношения формы связана с первой группой смыслов. Однако в современных
дискуссиях форма, как правило, ассоциируется со второй группой. Это ярко
проявляется в ходе дебатов о школьной форме. Например- в середине 1990-х
годов президент США Билл Клинтон ратовал за принудительное введение школьной
формы по всем Соединенным Штатам, рассматривая ее как средство решения
дисциплинарных проблем, борьбы с антиобщественным поведением, преступными
группировками и плохой успеваемостью. Форма рассматривалась как средство
улучшения школы через повышение дисциплины среди учеников.
Любопытно, что в кампании Клинтона в сущности использовалась старинная
стратегия, о которой пишет Норберт Элиас. Согласно Элиасу, концепция тела
стала ключевым компонентом в формировании французского королевского двора,
структурированного соглашениями о статусах, ролях и процедурах. Отношения
«одежда — тело» стали ключевыми элементами, одежда приобрела символическую
ценность. Точно так же как простой народ копировал манеры и моду
аристократии, аристократы подражали потребительским вкусам и моде буржуазии,
в условиях новой экономики привычный общественный статус переставал быть
единственной гарантией успеха. Форма стала продолжением социального тела и
его языка, создав стандарты внешнего вида и обеспечив реализацию внутреннего
«я».
Рождение современной формы
У форменной одежды длинная история. Фундаментальность для человеческого
общества правил, предписывающих как одеваться, отразилась в законодательных
актах различных государств. В европейских странах существовали специальные
законы (sumptuary laws), регулировавшие потребление предметов роскоши и
определявшие общественное поведение. Среди прочего в них указывалось, что
кому подобает надевать и при каких обстоятельствах. Ограничения
распространялись на типы одежды, которую могли или не могли носить
определенные группы людей или даже отдельные люди. Чаще всего ограничивалось
ношение костюмов, расшитых золотом и серебром, сделанных из дорогих тканей,
например шелка или бархата, снабженных кружевами.
Рейд проследил, как разнообразные способы украшения тела использовались для
обозначения ранга, статуса и роли человека в Юго-Восточной Азии". Среди этих
способов — подпилка и чернение зубов, прокалывание и увеличение мочек ушей,
специфические прически, маникюр, татуировка, использование ювелирных
украшений и определенных видов ткани. Выбор типа татуировки мог сказать о
статусе мужчины больше, чем выбор одежды. Некоторые из этих правил были
зафиксированы в законах, другие существовали негласно. Такого рода законы мы
обнаружим и в Древней Греции, в Древнем Риме, в Китае эпохи династии Тан
(618—906 годы н. э.) и в Японии эпохи Токугава (1600—1868 годы н. э.).
Татуировка вождя племени. Самоа
В период позднего Средневековья и Нового времени законы, ограничивающие
употребление предметов роскоши, принимались в итальянских городах, Франции,
Испании, швейцарских кантонах, провинциях Германии, в Англии и в Шотландии.
Их появление связано с промышленной революцией и с необходимостью сохранить
социальную иерархию. Законы о роскоши, осуждавшие склонность к излишествам и
к экстравагантности, все в большей степени распространялись и на правила
ношения одежды. Они были двух типов: одни налагали ограничения на допустимые
затраты, другие сохраняли специфические виды одежды за определенными
группами. Судя по всему, эти законы появлялись из-за беспокойства элиты по
поводу изменяющихся социальных реалий. Не случайно в эту эпоху в обществе
начинает особенно цениться искусство портных. Платье становится средством
ниспровержения общественных устоев и возвышения неофитов новой культуры —
культуры потребления.
В этом контексте способность формы различать роли и статусы людей становится
особенно важной. Хант формулирует это следующим образом:
Формы действуют посредством кодов, они могут выражать очень точный код,
который допускает строгое прочтение. Военные, медицинские, церковные формы
позволяют точно определить ранг, звание, функцию и т. д. Такие коды способны
к значительному расширению, если комбинируются с дополнительными
семиотическими средствами, такими как украшения. В частности геральдика —
развитая система как дифференциации (например по статусу), так и
индивидуальной узнаваемости (Hunt 1986, 61).
Украшения позволяют создать бесконечное разнообразие основных кодов,
указывающих на силу и власть:
Наиболее очевидные из них относятся к военной символике пуговиц, галунов,
погон и других деталей или к использованию драгоценных металлов, золотой и
серебряной отделки тех или иных элементов (Hunt 1996, 61-62).
Другие типы ранней кодификации представлены церковным платьем, которое, с
одной стороны, позволило священнослужителям формализовать свое отличие от
мирян, подчеркивая духовное превосходство, а с другой -обеспечило четкую
кодификацию статусов и ролей внутри религиозных орденов.
Европейские законы потребления роскоши, будучи основой современного
восприятия формы, имели не столько принудительный, сколько регулирующий
характер В эпоху важнейших социальных и экономических изменений начала
Нового времени именно одежда стала кодом для самовыражения.
РАЗНЫЕ ФОРМЫ УНИФОРМЫ
Чтобы понять роль формы, я различаю в этой книге официально принятую форму
от квазиформы* и неформальной формы.
Квазиформа- способ одеваться в соответствии с общепринятыми нормами.
К примерам квазиформ относятся мужские и женские деловые костюмы, скромная
повседневная одежда учителей, саржевые брюки с клетчатыми рубахами,
надеваемые яппи** в выходные дни, черная одежда для похорон.
Неформальные формы — это комбинации предметов одежды, претендующие на
выражение индивидуальности и определяющие видимые признаки «уникальной»
личности. Это, например, та одежда, в которой студенты ходят на занятия или
протестные одежды демонстрантов.
Если формальная форма, например военная или полицейская, подчиняется
жестким внешним требованиям, то неформальная «управляется» другими видами
похвалы и осуждения — от разговоров в среде школьников до колонок светской
хроники в глянцевых журналах (когда речь идет, например, об облике
кинозвезды). В этом угадывается проявление старинных законов об ограничении
роскоши, отражающее современные социальные чаяния.
--------------------------------------------------------------
* Квазиформу носят люди, одевающиеся индивидуально, но похожим образом —
например бизнесмены, члены клубов, спортивные болельщики.
** Яппи (англ. yuppy) - отчасти ироническое название для молодых людей,
стремящихся к карьерному росту, в полном противоречии с предшествующим
молодежным идеалом, носителями которого были хиппи.
11-19
